Лекция 4. Проблемы концептуализации и категоризации мира в языке

Проблемы концептуализации и категоризации мира в языке

Прежде, чем мы начнём разговор о вопросах, которые относятся к теме нашей сегодняшней встречи, давай вспомним:

1) на основании каких признаков разграничивают понятия «язык» и «речь»?; что такое «внутренняя речь»?;

2) почему когнитивная лингвистика всё чаще оперирует термином «концепт» вместо «слово»?

А теперь я напомню, что одной из главных проблем современной лингвистики является проблема взаимосвязи языка и мышления.

Когнитивный подход к анализу языка заключается в выявлении и объяснении процессов категоризации и концептуализации, которые, отражаются в языке. Единицей концептуализации в когнитивной лингвистике является концепт, понимаемый как результат когниции. В концепте, согласно когнитивному и лингво-культурологическому подходу, сконцентрирована не только семантика языковой единицы. Концепт является единицей ментального лексикона и представляет собой совокупность значений, ценностей и норм как результат познавательной деятельности человека. В ментальном лексиконе человека хранятся не только значения, но и «предзначения» (Д. С. Лихачев), все вызываемые данным словом чувственные образы, созначения, оценки и коннотации, личные и коллективные, преломленные сквозь призму той или иной культуры в языковом сознании.

Концепт в когнитивной лингвистике – это единица, открывающая доступ к пониманию того, «как концептуализируется мир через призму языка и какую картину мира демонстрирует изучаемый нами и отдельно взятый язык» (Кубрякова 1997, с. 46). Языковые проекции концептов репрезентируют не только лингвистически освоенный мир в виде языковой картине мира, но и своеобразие способа освоения мира.

Нам необходимо уточнить, что такое: а) концептуализация; б) категория, категоризация.

«КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ – это первичная теоретическая форма, обеспечивающая теоретическую организацию материала; схема связи понятий, отображающих возможные тенденции изменения..., позволяющая продуцировать гипотезы об их природе и характере взаимосвязей; способ организации мыслительной работы, позволяющей двигаться от материала и первичных теоретических концептов ко все более и более абстрактным конструктам, отображающим в пределе допущения, положенные в основание построения картины видения исследуемого сегмента реальности».[1]

КАТЕГОРИЯ (термин введён Аристотелем) – это логический и метафизический термин, априорное понятие рассудка, условие возможности мышления. Категории являются узловыми пунктами познания, "ступеньками", моментами проникновения мышления в сущность вещей. Категории – это идеальный аналог материального мира, его общих свойств, связей и отношений.

А теперь начнём беседу по теме сегодняшней встречи. Ещё в IV веке до нашей эры Аристотель утверждал, что в основе грамматики лежит логика[2]. Его последователями в этом вопросе были французские ученые Антуан Арно и Клод Лансло, аббаты монастыря Пор-Рояль. В работе «Всеобщая рациональная грамматика» (1660) они утверждали, что цель языкознания – изучение логических принципов, которые лежат в основе всех языков. Они полагали, что все мыслящие люди мыслят одинаковыми категориями и по одинаковым законам. А если это так, то и грамматика у них едина. Следовательно, логические и языковые категории тождественны. Рассуждение этих аббатов выглядело примерно так:

В основе логики лежит суждение, т.е. форма мышления, в которой что-либо утверждается или отрицается. Суждение состоит из субъекта S (მსჯელობის საგანი), предиката P (თვისებები ან ურთიერთობები), связки (есть/არის) и кванторов (все А–ები и некоторые Е–ები). Субъект есть то, о чем нечто высказывается, а предикат – то, что высказывается о субъекте, причем S единичное, а Р - всеобщее.

Логическое суждение совпадает с предложением. Вот очень простое предложение: Человек бежит. Это же предложение как логическое суждение: Человек (предикат) есть (связка) бегущий (атрибут, т.е. предикат). Следовательно, в языке все должно быть подчинено логике.

И то, что сегодня в грамматиках многих западноевропейских языков для обозначения подлежащего и сказуемого, применяются логические термины субъект (анг. subject, нем. Subjekt, фр. sujet) и предикат (анг. predicate, нем. Prädikat, фр. prédicat) – это влияние грамматики Пор-Рояля.

Существует и крайне противоположная точка зрения, которую высказывали ещё в XIX веке. Так, известный немецкий лингвист Герман Штайнталь утверждал: «Категории языка и логики несовместимы и так же мало могут соотноситься друг с другом, как понятия круга и красного». Так, например, рассказывая о чём-то в прошлом, скажем, что-то происходит в прошлом году летом, мы можем сказать: «Иду я и вижу...». Нарушается логика? Или, когда император говорит о себе: «Мы». Нарушается ли закон логики? Безусловно. Это самые простые контраргументы, они лежат на поверхности. Можно привести более весомые. Например: языковые категории (время, число, лицо и т.д.) не совпадают по содержанию в различных языках (напр., в древнерусском, древнегреческом, арабском есть еще одно число - двойственное). А ведь знаменитые аббаты утверждали, что люди мыслят по одинаковым логическим законам, язык подчинён логике, следовательно в разных языках языковые категории должны быть одинаковыми.

Добавим к этому: логика не терпит парадоксов, а в языке есть игра слов, эмоции, язык допускает парадоксы, - всё это часть богатства любого языка. Здесь я приведу слова Жана Пиаже, который утверждал, что можно быть умным, но нелогичным.

Вывод: логика – проще, чем язык, язык сложнее, так как он отражает жизнь во всем ее разнообразии.

В XIX веке на основании взглядов Гумбольдта начала выстраиваться теория, которая получила название «Гипотеза лингвистической относительности». В XX веке её активными сторонниками были, прежде всего, американские этнолингвисты и специалисты по индейским языкам Эдвард Сепир и Бенджамин Уорф.

Согласно этой теории, люди, говорящие на разных языках, видят мир по-разному, следовательно, каждому языку соответствует своя логика мышления. Гумбольдт утверждал, что каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг. И выйти из этого круга можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг. В разных языках знаки – это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его. Наиболее яркие примеры связаны со словами, обозначающими цвета, в разных языках. Так, у некоторых африканских племен есть только два слова для названия цветов: одно для «теплых» (сюда входят красный, оранжевый, желтый) и одно – для холодных (голубой, фиолетовый, зеленый).

Таким образом, слово – это знак, но это и особая сущность, которая находится между внешними явлениями и внутренним миром человека. И теперь вы должны понимать, что изучение иностранных языков – это гораздо больше, чем изучение лексики и грамматики, это – приобретение новой точки зрения, нового взгляда на мир.

Развивая эти идеи, уже в XX в. Эдвард Сепир утверждал, что миры, в которых живут различные общества, - это отдельные миры, а не один мир, который использует разные ярлыки. Язык по-своему членит действительность, и человек находится во власти конкретного языка. Реальный мир строится на языковых нормах данного общества.

А Бенжамин Уорф полагал, что поведение людей объясняется лингвистическими факторами. Он начинал свою деятельность как инспектор по технике безопасности и поэтому приводил в подтверждение своей теории факты из этой области. Например, рабочие спокойно курили у пустых цистерн для бензина, потому что на них было написано Empty gasoline drums (Пустые цистерны для бензина), хотя на дне всегда скапливались остатки горючего и образовывался опасный газ. Люди в своем поведении ориентировались не на опасную ситуацию, а на табличку с успокаивающей надписью.

В своих экспедициях по изучению индейских языков Уорф обратил внимание на языковые особенности индейцев племени хопи. В частности, если в европейских языках различаются форма и содержание (ведро воды, кусок мяса), то у хопи такого различия нет: в подобных случаях они используют только одно слово, где заключены оба понятия (вода и ведро). Из множества наблюдений ученый заключил, что понятия времени и материи не даны из опыта всем людям в одной и той же форме. Они зависят от природы языка. Грамматика и логика не отражают действительности, а видоизменяются от языка к языку. Уорф выразил эту крайнюю мысль в следующем высказывании: законы Ньютона и его взгляд на строение вселенной были бы иными, если бы он пользовался не английским языком, а языком хопи.

Сторонники гипотезы лингвистической относительности абсолютизируют языковое своеобразие разных народов и проистекающее из этого своеобразие национального мышления, а приверженцы тождества логических и языковых категорий абсолютизируют единство логики мышления, лежащей в основе национальных грамматик.

Истина, очевидно, посередине. Но найти её очень трудно. Напомню, язык и речь – категории одновременно материальные и идеальные. Как только мы подходим к области мышления, то переходим в плоскость допущений и абстрактных построений. Первое, что нам следует помнить – в языкознании существуют объекты материального уровня и нематериального. Поэтому то, что мы в рассуждениях, в исследовании, переходим на уровень абстракции – это уже традиция в лингвистике. Не надо бояться, но надо помнить, что всё, что вы выстраиваете на уровне абстракции, должно быть построено по законам логики, должно отталкиваться от лингвистического знания.

Итак, нас интересует механизм языкового поведения говорящего. Современная лингвистика (и, прежде всего, когнитивная) рассматривает этот механизм сквозь триаду «язык – культура – личность». А язык понимается как форма всякой культуры, как ее часть, как хранилище многовекового духовного опыта народа-носителя данного языкового сознания. Являясь основным средством выражения мысли, язык отражает познание. Поэтому изучение языка когнитивистами понимается как косвенное изучение познания. Подавляющее большинство сведений о мире человек постигает в ходе деятельности, на языке, при помощи языка, через язык. Именно поэтому одним из главных вопросов когнитивной лингвистики является вопрос, как структуры языкового знания репрезентируются и участвуют в переработке информации?

Для сегодняшней науки очевидно, что именно язык обеспечивает наиболее естественный доступ к сознанию: «… мы знаем о структурах сознания только благодаря языку, который позволяет сообщить об этих структурах и описать их на любом естественном языке…» (Кубрякова 1997, с. 21).

Человек осваивает язык так же, как и всю окружающую его действительность; в его сознании формируется понятийная, логическая и языковая картины мира. Уже в 80-е годы XX века в трудах по философии и психолингвистике высказывался взгляд, что концептуальная картина мира – явление более высокого порядка, чем языковая картина мира. Слово выступает основной единицей языковой картины мира, концепт – единицей концептуальной картины мира. Концепты объединяются в концептосферы и образуют концептуальную картину мира.

Сопоставление и разведение слова и концепта – одна из задач когнитивной лингвистики.

Концепт трактуется в современной лингвистике достаточно широко. Однако исследователи едины во мнении, что концепт – это условная ментальная единица синтетического характера, что концепт имеет чисто когнитивный статус и не существует вне мышления. Сложность концепта состоит в наличии двусторонней связи между языком и сознанием. Язык и речь – сферы, в которых концепт материализуется. Но концепт – это единица ментального лексикона

Концепт номинируется словом, но представляет собой структуру несколько иного порядка, чем слово с точки зрения классической семантики. Сразу же подчеркнём, что до сих пор в лингвистике нет единого мнения относительного того, что такое концепт. Или, например, какие критерии позволяют чётко разграничивать языковую и концептуальную картину мира[3]. «Период утверждения термина в науке непременно связан с определенной произвольностью его употребления, размытостью границ, смешением с близким по значению и/или по языковой форме терминами» (Карасик, Слышкин 2001, с. 76).

Концепт – это научная абстракция. Он номинируется тем словом, которое передает его значение наиболее концентрированно и адекватно. Однако помимо значений, которые фиксируются за данным словесным знаком в словарных дефинициях, концепт объединяет в своем поле и те понятия и смыслы, которые составляют его периферию и не фиксируются толковыми словарями.

Концепт реализуется через фрейм (конструкт, гештальт, скрипт).

Концепты понимаются как "сгустки смысла", несущие важную культурную информацию и находящие свое конкретное выражение в виде знаков. Он вбирает в свое поле не только эксплицитное, но и имплицитное знание, связанное в ментальности человека-говорящего (пишущего, читающего, думающего, рефлексирующего) с данным понятием, материализованным через слово-знак. Концепт, по определению Ю. С. Степанова, – это «ячейка» культуры в ментальном мире человека (Степанов 2004), а культурно освоенные смыслы – это не только прямые связи с референтом, но и те невидимые нити ассоциаций, которые основаны на общей культурной памяти народа-носителя языкового сознания.

В концептах хранится не только индивидуальное знание и опыт, но и знание, общее для всего данного лингвистического сообщества; они – «в некотором роде «коллективное бессознательное» современного … общества» (Степанов 1997, с. 9). А отталкиваясь от гипотезы лингвистической относительности Сепира-Уороффа, можно, по всей видимости, говорить и о концептах – универсалиях. Практически во всех языках мира есть слова, отмеченные особенной смысловой и эмоциональной нагрузкой: Бог, отец, мать, вера, жизнь, смерть, любовь, одиночество…

Когнитивная лингвистика признаёт, что в словарной дефиниции представлен лишь содержательный минимум, который является актуализацией концепта, но всегда частичной и субъективной к смысловому потенциалу. Это подтверждается общеизвестным фактом: каждый словарь – отражение субъективной авторской интерпретации объективного содержания. Именно по этому поводу еще в XYIII веке знаменитый английский писатель и лексикограф Сэмюэл Джонсон писал: «Словари все равно что часы. Даже самые плохие лучше, чем никакие, и даже от самых лучших нельзя ожидать абсолютной точности».

Концепт в когнитивной лингвистике – это единица, открывающая доступ к пониманию того, как концептуализируется мир через призму языка и какую картину мира демонстрирует изучаемый нами и отдельно взятый язык.

Концепт – единица когнитивного уровня, следовательно, он вбирает в себя все, что принадлежит природе понятия и значения. Но концепт – это и факт культуры, следовательно, он вбирает в себя и то, что делает его таковым: исходная форма (этимология), аксиологическая оценка, ассоциации, абстракции, ментальные изоглоссы. Сказанное указывает на сложность выработки единства мнений относительно числа семантических параметров, по которым может вестись его изучение.

Несмотря на разнообразие типов концептов по структуре и содержанию, каждый концепт имеет базовый чувственный образ, который и составляет его базовый когнитивный слой. Это некий прототип, константа, закрепленная в нашем сознании именно за данным концептом, которая определяет емкость и, обращаясь к языку программирования, загрузку данной ментальной «капсулы». Ядро концепта – константу – метафорически можно представить в виде магнита, который притягивает к себе различные когнитивные признаки.

Так же, как и слово, которое может быть моносемантичным и полисемантичным, концепты могут быть одноуровневыми (однослойными) и многоуровневыми (многослойными). Если содержание концепта отражает конкретные чувственные ощущения и представления, он может исчерпываться базовым уровнем /слоем. Таким же он может быть и в сознании интеллектуально неразвитой личности, либо в сознании ребенка. Более сложные концепты представляются в виде иерархически упорядоченной структуры, в которой на основной базовый уровень наслаиваются дополнительные когнитивные слои. Совокупность базового слоя, дополнительных когнитивных признаков и слоев составляют объем концепта, определяя его структуру (Стернин 2001, с. 59).

Несмотря на разнообразие толкования концепта, исследователи едины во мнении, что концепт – это условная ментальная структура; он имеет чисто когнитивный статус и не существует вне мышления.

Следующая наша встреча будет посвящена методологии моделирования абстрактной научной системы – концепта.

1. Бабушкин А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической системе языка. Воронеж, 1996.

2. Болдырев Н.Н. Концептуальные структуры и языковые значения. //Филология культуры. Материалы международной конференции. Тамбов, 1999.

3. Вардзелашвили Ж.А. Наносмыслы лексических структур. // Русское слово в мировой культуре. Конгресс Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. Сб. докладов. Том I, СПб., 2003б.

4. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999.

5. Демьянков В. З. Понятие концепт в художественной литературе и в научном языке. // Вопросы филологии, №1, 2001.

6. Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001.

7. Кубрякова Е.С. Обеспечение речевой деятельности и проблемы внутреннего лексикона. // Человеческий фактор в языке: язык и порождение речи. М., 1991.

8. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика – психология – когнитивная наука. // Вопросы языкознания, 1994, N 4.

9. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов. // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. М., 1988.

10. Слышкин Г. Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов. АКД. Волгоград, 1999.

11. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988.

13. Damasio A. Descartes’ error: Emotion, reason and the human brain.N. York, 1995.

14. Damasio A. The feeling of what happens. Body and emotion in the making of consciousness, N.York, 1999.

16. Johnson M. The Body in the Mind. The bodily basis of meaning, imagination, and reason. Chicago, 1987.

18.Lakoff G. The contemporary theory of metaphor// Metaphor and thought. – Cambridge, 1993.

19. Langacker Ronald W. The contextual basis of cognitive semantics / Language and Conceptualization/Cambridze University Press, 1997.

[1] /Новейший философский словарь http://www.slovopedia.com/6/202/770654.html.

[2] В который раз нам надо вспомнить, что в греческом logos – это одновременно и разум, и мышление, и речь, и слово.

[3] Здесь я бы посоветовала вам обратимся к нашим прошлым лекциям, когда мы говорили о языковой картине мира.