Ж. Вардзелашвили
В
каталог
НАНОСМЫСЛЫ ЛЕКСИЧЕСКИХ СТРУКТУР
(Опубликовано:
Русское
слово в мировой культуре. Конгресс МАПРЯЛ. Сборник
докладов. Том I. СПб., 2003, с. 226-232)
Задача семантики заключается в разъяснении смысла человеческих высказываний. За внешней формой языка – мысль, составляющая суть высказывания. Следовательно, предмет семантики – исследование структуры мысли. Каждый из периодов развития лингвистики, доминирование тех или иных подходов (структурализм, когнитивизм) вносит свой вклад в развитие человеческого представления об одной из самых больших тайн – человеческом языке и вербализации мысли. Проблемы языка и мышления, усвоения, осознания и обработки языковых знаков решаются в современной лингвистике с позиций когнитивизма, оперирующей такими категориями как концепт, концептуализация, концептосфера/картина мира, категоризация и предполагающей известную степень допущений, что, прежде всего, связано с самим предметом исследования – ментальными процессами.
Если поставить целью «выделить возможно меньшую часть естественного языка» (Вежбицка А. Семантические примитивы // Семиотика. М., 20016 c. 242-243), то поиск предельных составляющих человеческого высказывания можно осуществлять в двух направлениях. Первый подход, достаточно разработанный (во всяком случае на теоретическом уровне), состоит в семантической репрезентации – посредством семантического метаязыка – сложных смыслов, их расщеплении на столь мелкие фрагменты, которые уже не могут быть подвержены дальнейшему разложению. Такая минимизация значений позволяет также описать и отношения, скрепляющие компоненты различных выражений. Главная задача данного направления – отыскание в качестве толкования смыслов неопределяемых элементов, которые и есть тот строительный материал, из которого выстраиваются все человеческие высказывания. Другой подход, также достаточно разработанный в семантической науке, состоит в компонентном анализе самого слова или составляющих словоформы, анализ коннотаций слова, его потенциальных смысловыразительных возможностей. Несмотря на то, что компонентный анализ слова как на уровне прямого, так и переносного значения, признан одним из наиболее универсальных способов лингвистического исследования, в известных контекстах слово может порождать такие смыслы, которые в ряде случаев остаются за пределами возможностей данного метода. Литература потока сознания, литература постмодернизма и гипертекстов, как, собственно говоря, любой смыслонасыщенный художественный текст, открытый к толкованию, будь то «Книга Екклесиаста», «Книга Притчей Соломоновых», предполагают множество вариантов прочтения и вскрытия таких смыслов, объяснение которым мы находим уже не на уровне известных узусу возможностей слов, а в собственной культурной памяти, в подсознательном слое психики. «В любом художественном тексте встречаются слова, несущие дополнительную смысловую нагрузку, окруженные особым коннотативным ореолом и нередко получающие символическую функцию. Чем объяснить их отмеченность? Причины могут быть самые разные. Их часто видят в сохранившихся в подсознательном слое психике архетипах, в архаичных схемах мифологического мышления (Топоров 1995; Топоров 1997), в культурных или библейских ассоциациях, ритуале или обряде – концептосфере (по терминологии Д.С. Лихачева (Лихачев 1993)), семиосфере (в терминах Ю. М. Лотмана (Лотман 1992)), в личном опыте автора, иногда в самом звучании или созвучности слов» (Арутюнова Н. Д. Символика уединения и единения в текстах Достоевского // Язык и культура. Факты и ценности. М., 2001, с. 525).
Нам представляется, что «отмеченность» некоторых слов, а порой и всего микротекста, объясняется допущением,что помимо сем, поддающихся анализу на уровне компонентного исследования структуры лексического значения слова, в коннотации слова можно выделить мельчайшие частицы смыслов, заряженные очень мощной энергетикой, способной «вытолкнуть» данный смысл из глубинных пластов нашего подсознания и архепамяти. Эти мельчайшие смыслы-атомы находятся в постоянной диффузии и обладают способностью к сцеплению с другими, масштабно себе подобными, микроэлементами смысла. Это ведет к трансформации в смысловой структуре слова. В ней происходит процесс, напоминающий химическую реакцию, результатом которой может стать «выброс» на поверхность нового/неожиданного смысла-символа.
Мы говорим здесь о смыслах, которые не материализуется на уровне привычного декодирования слова. Это – и не вторичная номинация, не переносное значение слова в их классическом хрестоматийном понимании. Но это нечто, что витает в наших ощущениях, как некий дополнительный смысл, как созначение, сотканное из ощущений, и реализующееся при качественно ином культурном понимании возможностей референта. Мы имеем в виду смыслы, остающиеся вне компонентного анализа слова, а порой и за пределами декодирования вообще, если имеет место несовпадение аксиологической шкалы, просвещенности, культурного опыта адресанта и адресата. И, тем не менее, эти смыслы присутствуют в коннотации слова, порождают эмоциональные ощущения, причем, не только от сюжета, но и от слов, которыми этот сюжет рассказан. Это своеобразное «послевкусие» слова, и ингредиенты, составляющие именно этот аромат и есть мельчайшие частицы смысла, до которых не расщепляется слово при компонентном анализе. Отсутствие исследований по данному вопросу связано, на наш взгляд, с тем, что: а) искомые элементы смысла ничтожно малы; б) наука вообще до недавних пор не обращалась к исследованиям на столь минимальном уровне, соответственно, нет инструментария и методики работы с подобным материалом; в) их препарация есть вопрос, находящийся на стыке проблем языка, литературоведения, психологии.
Смысл, создаваемый за счет движения в коннотации слова мельчайших энергетически заряженных частиц смысла, может создать при константе значения, зафиксированного посредством компонентного анализа, новое созначение. Это будет еще одна ипостась слова, возможно, элитарная. Образующиеся лакуны в анализе значений и созначений слова нуждаются в заполнении, и в качестве дополнения к компонентному анализу слова мы предлагаем наномасштабное исследование лексического материала.
Nannos (греч.
карлик) – первая часть сложных слов,
обозначающих процессы, происходящие на атомно-молекулярном уровне.
Оперирование столь минимальными элементами открывает новые возможности,
грандиозным подтверждением чего стали достижения, в частности, в области физики.
Наночастица есть величина, служащая для обозначения дольных единиц, равных
миллиардной доле исходных единиц. Нанотехнологии оперируют наномасштабными
структурами, на которые законы классической физики уже не распространяются.
Одним из методов нанотехнологий является так называемый метод Монте-Карло,
рассматривающий всю статистическую совокупность энергетически выгодных положений
атомов в молекуле, что дает возможность оценить их характеристики. В этом смысле
представляется интересным анализ
слова с точки зрения иерархии его значений на уровне мельчайших, наномасштабных,
структур смысла. Это позволит дополнить существующую методику компонентного
анализа слова дальнейшим дроблением
семы на наносмыслы, как отражение
мельчайших элементов человеческой мысли.
Слово – живой органим. Как все живое на земле, оно должно находиться в движении.
Нам представляется, что наносмыслы пребывают
в постоянной диффузии и обладают
способностью к скреплению с другими наносмыслами, идущими встречными потоками от
соединенных в контексте волею говорящего (пишущего) слов. Эти потоки оседают в
коннотации слова его потенциальными смысловозможностями. Причем, если наносмыслы
не
могут быть декодированы (несовпадение в точке «Х» адресанта и адресата),
они остаются только на уровне посланного импульса, но так и не
расшифрованного. С другой стороны, культурный опыт, интуиция, образность
мышления и то, что принято называть «интуитивной очевидностью» становятся мощным
импульсом для приведения в движение наносмыслов, делая возможным их неожиданное
сплетение, что влечет за собой своеобразный «взрыв» внутри значения слова. Но
взрыв этот, тем не менее, контролируемый, поскольку будучи результатом неконтролируемого потока воображения, мы бы имели практически
непреодолимые преграды между читателем и текстом. Полагаем, что на уровне
наноанализа слова возможно получение информации и о таких ограничителях
потока воображения, которые расширяя значение слова, контролируют его
энергетический потенциал и определяют тот семантический предел, до которого
может расширяться слово.
Компонентный анализ значений есть анализ иерархически упорядоченной структуры
значения. Это попытка разложить основную единицу
лексико-семантического уровня языка – семему – на еще более мелкие
элементы: сему, семантический маркер, дифференциальный признак, компонент
значения, атом смысла. Эти элементы,
в большей или меньшей степени понимаемые в лексикологии как синонимичные,
конструируют данное значение слова. Как видим, в лексической семантике
давно обозначено направление к поиску минимальных частиц смысла. Тем не
менее, именно на этом уровне в исследовании значений слова обнаруживаются
лакуны, которые могут быть восполнены посредством скрупулезного анализа
мельчайших частиц смысла (поатомно-молекулярный анализ структуры и есть
наномасштабное исследование).
Внутри слова нередко можно выделить и «потенциальные семы», актуализирующиеся в конкретном контексте. На этой возможности и строится механизм вторичной номинации. Очевидно, что наносмыслы особенно активны в тропах и различных стилистических фигурах, когда весь окружающий наносодержащее слово контекст «намекает» на возможное гиперпрочтение слова. Полагаем, что оперирование на уровне наносмыслов, вычлененных внутри слова, в известной степени даст возможность «объяснить, каким образом можно понять соположение элементов, нормально никак не связанных» (Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. М., 1990, с. 358).
Для иллюстрации наших рассуждений обратимся к языку эссеистики одного из
крупнейших русских поэтов XX
века Иосифа Бродского. Сам жанр эссе задает эстетику и тональность языка, а
мастерство мэтра возводит их до уровня философских
и психологических этюдов. Рассмотрим генитивную метафору «парфенон свечей» из
эссе «Fondamenta
degli incurabili»
(«Набережная неисцелимых»). Приведем ее в контексте предложения:
Если вечером ты работаешь, то зажигаешь целый парфенон свечей
– не ради настроения или света, а из-за их иллюзорного тепла.
В
первую очередь отметим,
что в идиосистеме Иосифа Бродского собственное имя Парфенон – название
древнегреческого храма, признанного вершиной классической древнегреческой
архитектуры, - превращается в нарицательное. Поэт тем самым расширяет значение
слова Парфенон, переводя его индивидуальность, единичность в общность,
некую ординарность и отождествляя со словом храм, величественным культовым сооружением, семантическая структура
которого вбирается в значение слова Парфенон. Проанализируем данную микросистему
путем последовательного сопоставления значений единиц ее составляющих по
различным смысловым параметрам.
Парфенон:
1) здание; 2) здание для богослужения; 3) священное место, внушающее чувство
благоговения. Согипонимом в данном случае выступает слово храм, а видовым понятием –
слово здание.
Свеча:
палочка из жирового вещества с фитилем внутри для освещения.
Очевидно, что словарной дефиниции для объяснения второго слова метафоры,
недостаточно. Мы явственно ощущаем нагрузку второго слова метафоры парфенон свечей, гораздо большую, чем простая «палочка из жирового
вещества». (Поставить свечу кому-л., за
кого-л., что-л.).
Мы провели следующий эксперимент. Приведенный отрывок из эссе был прочитан в
различных аудиториях: А – студенты;
B – филологи;
C – художники и
музыканты; D
– домохозяйки. Нас интересовало, какие ассоциации в каждой из названных
групп вызывает образ парфенон свечей и
как он декодируется в столь разных аудиториях. Первое и совершенно
совпадающее значение – много. Почему
много?
Объяснение в группах А и D:
похоже на море слез, море огней;
в группе B:
образ множества в классической генитивной конструкции Сущ + Сущ./р.п., причем,
грамматически зависимый член в данном примере принадлежит к семантической группе
слов, обозначающих реалии, которые могут быть представлены в большом количестве
или объеме как, например, слезы, радость,
огни. Поэтому словосочетание в целом создает представление о множестве
однородных предметов.
Почему
именно Парфенон?
Сюжет эссе связан с Венецией, это вызывает образы классической архитектуры,
Рима, Греции; мрамор. Парфенон – это столбы, вертикали, строгость. Свечи – не
только свет, но и сакральность. Сакральность свечей и Парфенон – алтарность,
жертвенность.
Здесь, как видим, начинает работать механизм так называемого «трансфера». И
осуществляется он на уровне движения мельчайших элементов смысла, как бы
выталкиваемых потоком сознания при декодировании текста.
Группа
C
:
много, потому что Парфенон – это колоннада.
Далее можно проследить работу воображения, осуществляемую именно на уровне
наносмыслов:
парфенон свечей – потому что горящая свеча – это желтый свет, а Парфенон – это
желтоватый пелопонесский мрамор. Желтые свечи, как колонны, желтые колонны, как
свечи. Горящая свеча – это защита, значит есть и страх, много страха (свечей –
целый парфенон), от которого
хочется защититься. Свет свечи – это покой, уют,
связь с космосом, гармония. Парфенон – это вершина гармонии в архитектуре.
К вышеперечисленным возможным толкованиям добавим интроспективное.
Отталкиваясь от первого предложения (если
вечером ты работаешь…):
работа, она же творение, для Бродского священна, поэтому он совершает
ритуал, зажигая свечи, как на алтаре.
Итак,
парфенон свечей =
1) много свечей; 2)
алтарь, распространяющий желтоватый теплый свет, создающий ощущение покоя,
защищенности, гармонии, связи с космосом.
Все вышеперечисленные смыслы метафоры Бродского остаются за пределами
компонентного анализа в его традиционном понимании. Этими смыслами заряжено
слово автора, они витают над ним мельчайшими наночастицами смысла. Мы
предполагаем, что наносмыслы, в силу своей диффузности, способны играть и некую
организующую роль в обозначении границ концептов слов
и в их способности быть
подвижными и пластичными, обеспечивая системе пластичность.
Ноносмыслы, думается, могут приоткрыть и тайну лингвистики текстов. Наносмыслы, мельчайший пласт структуры слова, максимально связанный с контекстом, макро- и микротекстом, образуют, в свою очередь, интертекст. Они обладают мощнейшей энергетикой, приводящей в движение семные потоки как внутри слова, так и в коннотации (Здесь мы не вступаем в дискуссию относительно соположения поля и коннотации). Очевидно, что наносмыслы связаны с полем посредством контекстуальных сем. Наномасштабное исследование составляющих смысла есть путь от макросистемы к микросистеме.
Наносмыслы, а возможно и наносемы, следует, по всей видимости понимать как новую реалию, представляющую собой мельчайшую, но еще одну ипостась слова, и обладающую столь мощной энергетикой смысла, которая способна «взорвать» семантическое поле потоком абсолютно неожиданных наносмыслов. Результатом энергетического взрыва смысла являются образующиеся «смысловые воронки», ловушки, втягивающие в своеобразную словесную игру адресанта и адресата.
Своей задачей мы ставили выявить роль наносем при передаче информации, их когерирующую функцию экспрессивной оценки в процессе передачи словом мысли, наметить возможные функции наносмыслов в структурных объединениях лексики (семантическое поле, коннотация, концепт).
Литература:
1.
Вежбицка А. Семантические примитивы // Семиотика. М., 2001.
2.
Арутюнова Н. Д. Символика уединения и единения в текстах Достоевского //
Язык и культура. Факты и ценности. М., 2001.
3.
Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. М., 1990.
4.
Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.
5.
Тростников М В. Перевод и интертекст с точки зрения поэтологии //
Семиотика. М., 2001.
6.
Бродский И. Поклониться тени. С.-Пб., 2000.
7.
Большой толковый словарь русского языка. С.-Пб., 2000.
Nanosences
of lexical structures
Complicated
relationship of language and thinking, the problems of mastering, realisation
and treatment of linguistical signes in modern linguistics are decided from the
position of cognetivisation. Cognetival linguistics supposes a common degree of
assumption, which first of all is related to the subject of research itself –
mental processes. One of this assumptions can be the finest element of human
sense – nonsense.
Сложные отношения языка и мышления, проблема усвоения, осознания и обработки
языковых знаков решаются в современной лингвистике с позиций когнитивизма.
Когнитивная лингвистика предполагает известную степень допущения, что, прежде
всего, связано с самим предметом исследования – ментальными процессами. Одним из
таких допущений может быть мельчайший элемент человеческой мысли – наносмысл.