Ж.
Вардзелашвили,
Наномасштабное исследование микро- и макротекста
(Опубликовано:
Актуальные проблемы изучения и преподавания
славянских языков и литератур. Кутаисский государственный университет им. Ак.
Церетели. Сборник научных трудов. Кутаиси, 2003, с. 64-70)
За
внешней формой языка – мысль, составляющая
суть высказывания. Следовательно, предмет
семантики – исследование структуры мысли.
Каждый из периодов развития лингвистики,
доминирование тех или иных подходов (структурализм,
когнитивизм) вносит свой вклад в развитие
человеческого представления об одной из
самых больших тайн – языке и вербализации
мысли. Проблемы языка и мышления, усвоения,
осознания и обработки языковых знаков
решаются в современной лингвистике с
позиций когнитивизма, предполагающего
известную степень допущений, что, прежде
всего, связано с самим предметом
исследования – ментальными процессами и их языковой
экспликацией.
Одним
из подходов в поиске предельных
составляющих человеческой мысли,
высказанной словом, может стать
наномасштабное
(nannos (греч. карлик)
– первая часть сложных слов, обозначающих
процессы, происходящие на атомно-молекулярном
уровне)
исследование лексических единиц. Его цель
– выявить те мельчайшие частицы смысла,
которые в ряде случаев остаются за
пределами традиционного компонентного
анализа слова, однако их существование –
факт, который выражается в особых ощущениях
и импульсах, генерируемых данным словом,
сочетанием данных слов, декодируемых через
микро- или макротекст. Оговорим, что
наномасштабное исследование актуально при
исследовании особого уровня, там, где
традиционные операции разложения семной
структуры не вскрывают механизмов,
обеспечивающих «расширение» смысловых
возможностей слова.
Наночастицы
смысла, по всей видимости, структурируют «семантическую
сеть», понимаемую как модель памяти. Идея
семантической сети была разработана
исследователями в области искусственного
интеллекта, в дальнейшем она была развита в
работах Ю. Чарняка, Скрэгга, Сэндуолла и
других зарубежных лингвистов. В упрощенном
виде семантическая сеть представляет собой
совокупность точек, каждая из которых
мыслится как узел; сцепление узлов –
представление некоего понятия. Понятие в
современной лингвистике трактуется как
когнитивная категория, а система понятий –
есть «форма выражения и сообщения наших
мыслей, форма анализа действительности» (1,
159). От понятия отграничивается концепт:
понятия осмысливаются, концепты –
переживаются (см. Ю. Степанов 2001).
Подчеркиваем, отграничивается, но не
противопоставляется. Именно в своей
совокупности, как рациональная и
эмоциональная стороны одного явления, они
удерживают в человеческой памяти
объективные и субъективные представления о
мире, выстраивая в сознании отдельного
индивида его личностную систему ценностей
и ориентиров в окружающей действительности.
Наша интерпретация увиденного, услышанного,
прочитанного базируется на культурных
концептах, на узловых точках семантических
сетей. Анализ семантических сетей на «микрохиргическом»
уровне может быть также дополнен
наномасштабным исследованием.
Предметом
нашего интереса является интерпретация
текста. В упрощенном виде его можно
сформулировать в вопросе: О
чем говорит адресант? Ответ на него легко
найти на линейном уровне текста. Но мы,
задавая этот вопрос, не имеем ввиду предмет
дискурса, а подразумеваем нечто, что «говорящий
хотел, чтобы слушающий воссоздал в данный
момент развертывания дискурса». Ч. Филлмор
рассматривает таким образом ситуацию «слушающий
– говорящий» и далее развивает ее через
понятие «сцена». Мы переносим ее в ситуацию
«пишущий – читающий» и анализируем
посредством наномасштабного исследования
художественного текста, заостряя
внимние на механизме, провоцирующем
генерацию в слове смыслов глубинных, не
всегда объяснимых с позиций классических
методов анализа значений слова. Эти
глубинные значимости избыточны для узуса.
Микротекст
–это любой отрывок литературного
произведения, который может быть
охаркртеризован с точки зрения внутренней
завершенности. Макротекст – это
совокупность текстов определенного автора,
объединенных общим эстетико-философским
содержанием, вплоть до целого корпуса
текстов данного автора. Интертекст – «совокупность
всех возможных интерпретаций аллюзий и
параллелей, имплицитно содержащихся в
данном тексте» (2, 564).
Читая
литературное произведение, любой читатель
встречает слова, «несущие
дополнительную смысловую нагрузку,
окруженные особым коннотативным ореолом и
нередко получающие символическую функцию.
Чем объяснить их отмеченность? Причины
могут быть самые разные. Их часто видят в
сохранившихся в подсознательном слое
психики архетипах, в архаичных схемах
мифологического мышления (Топоров 1995;
Топоров 1997), в культурных или библейских
ассоциациях, ритуале или обряде –
концептосфере (по терминологии Д.С. Лихачева (Лихачев 1993)),
семиосфере (в терминах Ю. М. Лотмана (Лотман
1992)), в личном опыте автора, иногда в самом
звучании или созвучности слов»
(3, 525).
Полагаем,
что «отмеченность» некоторых слов, а порой
и всего микротекста, объясняется
допущением, что помимо сем, поддающихся
анализу на уровне компонентного
исследования структуры лексического
значения слова, в коннотации слова можно
выделить мельчайшие частицы смыслов,
заряженные очень мощной энергетикой,
способной «вытолкнуть» данный смысл из
глубинных пластов нашего подсознания и
архепамяти. Эти мельчайшие смыслы-атомы
находятся в постоянной диффузии и обладают
способностью к сцеплению с другими,
масштабно себе подобными, микроэлементами
смысла. Это ведет к трансформации в
смысловой структуре слова. В ней происходит
процесс, напоминающий химическую реакцию,
результатом которой может стать «выброс»
на поверхность нового/неожиданного смысла-символа.
Смысл,
создаваемый за счет движения в коннотации
слова мельчайших
энергетически заряженных частиц смысла,
может создать при константе значения,
зафиксированного посредством
компонентного анализа, новое созначение. Это будет еще одна
ипостась слова, возможно, элитарная.
Гиперсмысл
слова можно представить как
многоярусную абстракцию, в которой
слово задано в совокупности своих ЛСВ; к
этой системе подсоединяется модуль/модули
– как некая общность понятия и
отходящих от него образов, ассоциаций, коннотаций.
Эта система диффузна и пластична.
Мельчайшие частицы смысла не могут быть
расшифрованными, если не произойдет
известного совпадения целого ряда условий.
Прежде всего, это – потребность
автора «перезагрузить» слово, исходя из
творческой задачи, ощущение автором
пластики слова и почти интуитивной
уверенности в способности данного
семиотического знака «выдержать» нагрузку,
иногда опираясь синтагматически, а в
некоторых случаях – на
весь семантический крой текста. Но как бы
изощренно ни была сплетена семантическая
сеть, она будет абсурдом, если ее невозможно
расплести и найти искомое – смысл. Значит,
для гиперсмысла нужны двое: адресант и
адресат, автор и собеседник, которому
ведома игра автора, он ощущает приглашение
к ней и включается в процесс, который есть
движение в гиперсмысловом пространстве
текста и самих слов.
Обратимся
к творчеству мэтра русской литературы
Иосифа Бродского, которое
изобилует гиперсмысловыми пространствами.
Так, сборнике
стихов
«Пейзаж с наводнением» находим строки: «Чудо-юдо:
нежный граф // Превратился в книжный шкаф».
Из контекста нам известно, что речь идет о
графе Льве Николаевиче Толстом. Но почему
он нежный? Какой особенный смысл вложил
мэтр русской поэзии XX
века в оценку русского гения другого
века? Словарные значения слова нежный
едва ли ответят на наш вопрос:
Нежный:1.
проявляющий любовь, ласку по отношению к
кому –л., в обращении с кем-л. 2. Мягкий,
приятный на ощупь. 3. Мягкий, приятный на
вкус, на запах. 4. Отличающийся изяществом
очертаний или миниатюрностью. 5. Имеющий
светлый, мягкий, теплый тон. 6.Отличающийся
хрупкостью, боящийся грубого прикосновения;
легко портящийся при хранении, перевозке. 7.
Приятный по звучанию, тихий, гармоничный. 8.
Слабый, хрупкий, изнеженный.
Из
всех перечисленных здесь качеств только
любовь приложима к ставшему хрестоматийным
образу Л. Толстого.
Но тогда почему, к примеру, не добрый граф? Это не так резало бы
чуткое ухо читателя, но может быть, именно
этого и добивался Бродский? Он заковывает
нежного графа в книжный шкаф: всех его
героев, все его идеи, все его творчество, так
тщательно изученное и рассортированное
всеми, от литературоведов до школьников в
программных сочинениях. Для чего?
Попытаемся найти ответ в слове Книжный:
1. прилаг. к Книга. 2. Почерпнутый только из
книг, не подкрепленный практической
деятельностью, отвлеченный ||
Основывающийся на таких знаниях; далекий от
жизни. 3. Характерный для письменного
изложения, не свойственный живой устной
речи.
Превращается
ли Толстой (возможно потому, что он автор
большого количества сочинений) в шкаф для
книг, т. е. книжный, или все его творчество,
как далекое от жизни, оказалось, в книжном
шкафу? Не ирония ли нежный?
- (импульс для сцепления наносмыслов
находится на стыке значений (2. + 3.) слова книжный).
Очевидно, что для ответа на наши вопросы
недостаточно микротекста. Но гиперсмысл
может создаваться и макротекстом.
Обратимся к макротексту. В эссе «Катастрофы
в воздухе» Бродский рассуждает о феномене
русской литературы. Его идеал –
Достоевский: «…близость во времени
Достоевского и Толстого была самым
печальным совпадением в истории русской
литературы…кто бы ни следовал за великим
писателем, он вынужден начинать с того
места, где великий предшественник
остановился. А Достоевский, вероятно,
забрался слишком высоко, и Провидению это
не понравилось. Вот оно и послало Толстого
– как будто
гарантировать,
что у Достоевского в России преемников не
будет»
(4, 108). Далее он
развивает свою мысль, оставляя за нами
право соглашаться с ним или нет. Но
размышления о Толстом, отношение к его
творчеству, найденные нами в аналитическом
рассуждении о русской литературе,
подсказывают искомый
ответ: Толстой для Бродского не идеал, он
даже отпугивает нас, слишком
близко подступая к пъедесталу Толстого. А в
стихотворении, анализируемом нами,
выбириает тональность и ритм детской игры-считалки:
чудо-юдо: нежный граф //
Превратился в книжный шкаф. Толчком для
движения наносмыслов в слове нежный
становятся его значения (6.+8.).
Следовательно нежный по
отношению к Толстому у Бродского – ирония,
но ирония, глубоко запрятанная и в ритмике
стихотворения, и в аллюзив-ном призыве к
искушенному читателю. Она скрыта в
гиперпространстве смысла, где
переплетаются коннотации, символы, аллюзии,
параллели, интерпретации, имплицитно
присутствующие в тексте. В нашем примере
узуальное нежный стало
загадкой-энигмой (термин Р. Барта), ответ на
которую следует искать
в макротекстуальном пространстве, в
нашем случае – через наномасштабное
исследование микро- и макротекста.
Литература:
И.Бродский.
«Поклониться тени». С.-Пб., 2000.
И.
Бродский. «Пейзаж с наводнением». С.-Пб., 2000.
1.
Шаумян С. О понятии языкового знака //
Тростников М. В. Перевод и интертекст с
точки зрения поэтологии // Язык и культура.
Факты и ценности. М., 2001.
2.
Семиотика. М., 2001.
3.
Арутюнова Н. Д. Символика уединения и
единения в текстах Достоевского // Язык и
культура. Факты и ценности. М., 2001.